Начало в № 78, 81, 83, 85.

В дни Великой Отечественной войны отличился еще один пилот сахалинской трассы - Алексей Вихорев. С 1936 года он летал в небе Сахалина и других областей и краев Дальнего Востока. Вместе с группой летчиков-дальневосточников он принимал участие в войне против белофиннов на Карельском перешейке. За героизм и отвагу был награжден орденом Красной Звезды. С первых дней войны с Гитлером А.Вихорев снова в действующей армии. Гвардии майор, командир корабля авиации дальнего действия, он совершил 203 боевых вылета на военно-промышленные центры Германии. В ночь на 5 сентября 1942 года разбомбил важнейший стратегический объект в тылу немцев. Но самолет Вихорева на этот раз не вернулся на родной аэродром: вражеский снаряд разбил мотор. На одном двигателе Алексею удалось все же вывести машину из-под обстрела и пролететь к линии фронта, но израненная, едва державшаяся в воздухе машина, попав в сильнейшую грозу и болтанку, стала разваливаться. Экипажу пришлось срочно выброситься на парашютах над территорией противника. Пешком они добрались до своих через оккупированные врагом районы и вернулись в строй. В 1943 году Вихорев получил звание Героя Советского Союза. После войны демобилизовался, снова летал гражданским пилотом на дальневосточных авиалиниях. Умер в 1956 году.

О другом Алексее - Маресьеве - все знают благодаря книге писателя Бориса Полевого "Повесть о настоящем человеке". Но мало кому известно, что он служил и на Сахалине - в отдельном авиаотряде пограничных войск с 1937 года. База находилась в поселке Кировском, ныне Зональное. Моторист Алексей Маресьев обслуживал санитарный военный самолет У-2 пилота Глеба Чирьева. Иногда Алексей летал с Чирьевым на задания, связанные с тушением лесных пожаров, срочным спасением людей. В 1938 году авиаотряд реорганизовали, самолеты перегнали в другие подразделения. Алексей Маресьев уехал навстречу своей мечте и будущему подвигу - учиться в военно-летную школу. Окончив ее, попал на фронт Великой Отечественной. В воздушных боях сбил четыре самолета, был сбит сам. Восемнадцать суток блуждал, будучи раненым, по лесу. В 1942 году Алексей Маресьев награжден "Золотой Звездой" Героя Советского Союза. В мирное время возглавлял Советский комитет ветеранов войны. Умер в 2002 году.

После Победы началась новая эра в развитии сахалинской гражданской авиации. Встал вопрос обустройства Южного Сахалина. Для изучения обстановки на остров прибыл председатель советского правительства А.И. Микоян. Его сопровождали многие специалисты по различным отраслям науки, техники, народного хозяйства. Они объездили почти все города юга Сахалина, побывали на Курилах. По мере поездки число специалистов в свите Микояна уменьшилось - они оставались на предприятиях и в городах в качестве руководителей. Было принято решение развивать в первую очередь рыбную, угольную, лесную промышленность, из транспортных отраслей отдать предпочтение авиации.

В этот период на юге острова проживало большое количество японцев. Среди них были разные люди - одни честные, другие всячески старались навредить. Особенно часто поджигали леса. Для борьбы с лесными пожарами в Тойохару (Южно-Сахалинск) срочно был прикомандирован хабаровский пилот В.И. Лосенков с самолетом По-2. Он патрулировал лесные массивы. Чуть позже на таком же самолете для постоянной работы по обслуживанию Охинского района направляется пилот И.Е. Ростовцев. К лету 1948 года там уже сосредоточилось целое звено таких самолетов и начались регулярные полеты по трассам Оха - Александровск - Кировское (Зональное). Летали по этим трассам пилоты в основном из бывших военных летчиков.

Один из них - тот самый Василий Козлов, о котором так сожалел легендарный комдив Сорокин, когда вылетал в свой последний трагический полет на поиск самолета "Родина". Путь в авиацию у Василия Козлова был таким же, как и у тысяч его сверстников. В далеком 1931 году его, лучшего наладчика одной из ленинградских типографий, по комсомольской путевке направили в авиашколу. После нее он попал в училище военных летчиков-истребителей в Борисоглебске и в 1936 году уже бороздил воздушные просторы Читы. Годом позже в Монголии обучал летному мастерству бывших степных пастухов дружественной страны. Там же, у Халхин-Гола, принял боевое крещение под руководством удалого комдива Сорокина.

За два месяца боев лейтенант Козлов совершил 90 боевых вылетов, сбил пять японских машин, за что получил орден Красной Звезды. Но особенно запомнился ему поединок с аэростатом-корректировщиком. Аэростат на стальных тросах завис далеко от линии фронта и сообщал о налетах советских самолетов, а также корректировал стрельбу японской артиллерии по штабу наших войск.

"Сбить!" - поступил приказ из штаба.

Звено истребителей И-16 во главе с Василием Козловым взмыло вверх. Первый заход не удался - слишком плотно аэростат прикрывался огнем зениток и постоянно дежурившими в небе самолетами врага. Но русская смекалка обхитрила японцев. Два истребителя вступили в бой, чтобы отвлечь дежурившие в небе самолеты, а третий, Василия, развернувшись и набрав критическую высоту, улетел к японцам в тыл, в Маньчжурию. Там он снизился до критической высоты и на бреющем полете подкрался к аэростату. Короткая пулеметная очередь, факел огня - и аэростат камнем рухнул на землю. Еще не поняв, в чем дело, молчали вражеские зенитки, кружились в недоумении самолеты прикрытия, а советский "ястребок" уже коснулся колесами поля родного аэродрома. За такую лихую операцию растроганный комбриг расцеловал своего пилота, а маршал Чойбалсан вручил второй орден Красной Звезды.

О другой войне - с Германией - в памяти остались тяжелые бои под Ленинградом, где защищали от немецких бомбардировщиков Дорогу жизни. Помнил он и свой последний бой в небе Сталинграда с фашистским истребителем "Хейнкель-111", который факелом вспыхнул и взорвался от точного попадания пулеметной очереди в бензобак. Неожиданно Козлов был атакован другим вражеским истребителем. Пули изрешетили самолет, повредили мотор, а самого его тяжело ранило в грудь и шею. Собрав всю волю в кулак, пилот едва дотянул до взлетной полосы и потерял сознание. Дальше память не сохранила ничего, зато все видела и запомнила его фронтовая подруга - оружейница Ниночка Кузнецова, или, как ее любовно величали в полку, Алексеевна. Она его провожала на каждый вылет и встречала при возвращении одним и тем же словом: "Вася!". С начала и до конца она наблюдала за тем боем. Как он был подбит, как неуклюже плюхнулся на взлетную полосу его самолет и развалился, загоревшись. Со всех ног бросилась Нина к месту падения. Вытащила с трудом из-под горящих железных обломков бездыханное окровавленное тело любимого командира. Подъехала военная "неотложка".

- Будет жить? - тревожно спросила плачущая девушка у врача.

- Если успеем довезти до госпиталя - будет, - ответил врач. - Если не довезем, то...

Василий об этом ничего не знал. Боевых товарищей из своего полка и Нину так и не довелось потом увидеть. Врачи с большим трудом спасли ему жизнь, затем долго и хлопотно лечили. Он до конца войны летал, но в другом полку. Уничтожил более десятка вражеских машин, заслужил еще девять правительственных наград, но то тяжелое ранение заставило все же позднее сменить скоростной истребитель на тихоходный "кукурузник" Поликарпова - По-2. Летал в небе Сахалина. Возил мирный груз для новостроек, даже для строящегося тоннеля через Татарский пролив, доставлял завербованных специалистов: нефтяников, лесорубов, шахтеров, сотнями прибывавших тогда на Сахалин, а также почту, больных людей. В начале 1960-х годов стал начальником Александровского аэропорта.

В 1967 году ему довелось покатать на стареньком Ан-2 первооткрывателя сахалинской трассы - Михаила Васильевича Водопьянова, который прибыл посмотреть на остров, вспомнить свои молодые годы. Пролетел с гостем по тем маршрутам, по которым тот сам летал почти 40 лет назад, показал залив, на лед которого тот впервые произвел ночную посадку на своем Ф-13.

Водопьянова встречала масса горожан с плакатами, приветственными лозунгами. Проходя мимо группы женщин с цветами, они услышали удивленно-радостный вскрик: "Вася-а!". Одна из них, выронив букет, без памяти рухнула на руки подруг. Василий Козлов от неожиданности остановился. Хотя минуло 25 лет с момента их разлуки, он сразу узнал этот до боли знакомый голос фронтовой подруги. Удивленный М.Водопьянов тоже подошел. Помогли привести женщину в чувство. Козлов коротко рассказал Михаилу Васильевичу свою историю.

- Да-а! - восхитился Водопьянов. - За такими любовными сюжетами не надо ездить в Париж или Лондон. Нужно искать их на родном Сахалине...

Нужны ли воздушные ворота Сахалину?

Особая ситуация сложилась с внедрением авиации на юге острова и его главным аэропортом. Южносахалинцы, да и многие жители области привыкли видеть свой главный аэропорт большим, шумным, людным, с ярко освещенной по ночам длинной взлетной полосой, постоянной суетой, гулом тяжеловесных скоростных лайнеров. Здесь всегда кто-то с кем-то расстается и кто-то кого-то ждет. Но в послевоенные годы все было совсем не так.

Воздушные линии стали успешно развиваться в первую очередь в индустриально развитых и наиболее отдаленных районах страны, чтобы связь этих районов с центром была быстрой и оперативной. Об этом говорил и председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин при посещении острова. Приказ начальника Главного управления ГВФ при Совете Министров СССР весной 1947 года "из наличия имеющейся техники в Охе, Александровске, Зональном… на юге острова создать новый аэропорт" взбудоражил все Дальневосточное управление. Среди чиновников-авиаторов Дальнего Востока было много споров, толков и разногласий: где строить на юге острова аэропорт, откуда брать квалифицированные кадры.

Многие специалисты считали, что авиабаза на юге острова не нужна. По их мнению, потребности слабой сахалинской экономики вполне могли удовлетворить хабаровские самолеты. Но приказ есть приказ, и его надо выполнять. И вот теплым апрельским днем 1947 года в Тойохару прибыла делегация работников Дальневосточного управления ГВФ под руководством К.И. Полозова и К.И. Бичука, чтобы ознакомиться с бывшим японским военным стратегическим аэродромом, узнать, можно ли его восстановить и эксплуатировать.

Среди них был 30-летний командир самолета Ил-12, в те дни "безлошадный", как тогда называли временно не летающих пилотов, Михаил Иосифович Приходовский. "Безлошадным" он стал совсем недавно, когда при посадке в Хабаровске полностью загруженный пассажирами самолет попал в аварию из-за отказа техники. Мастерство пилота выручило: людей и машину удалось спасти, но правое крыло сильно пострадало и отвалилось.

Михаил Иосифович Приходовский долго размышлял: зачем его-то начальство взяло с собой? Но так и не догадался. Комиссия же выяснила, что аэродром построен пленными китайцами по последнему для тех времен слову техники. Но теперь он представлял жалкую картину: служебные здания полностью выгорели, взлетная полоса разворочена авиабомбами, дренажи взорваны. Повсюду исковерканное аэродромное оборудование, искореженные остовы самолетов, развалившиеся капониры.

Продолжение следует.

Владимир ОВЧИННИКОВ, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

15 сентября 2005г.