Информация: Общество

БИТВА НА ЗАКОНОДАТЕЛЬНОМ ПОЛЕ


Два дня суда я слушала речи о статьях и параграфах, которые составляют наше пенсионное законодательство. И перед глазами почему-то вставала географическая карта XV века, где были сплошные белые пятна. То, что закон упускает ряд реальных ситуаций и не защищает права людей во многих случаях, мне кажется очевидным. Не могу не согласиться с Александром Пашковым, когда он говорит о дискриминации. В самом деле, почему у гражданских лиц есть северные льготы, а у военных - нет?

Дискриминация или упущение?

Но дискриминация, по-моему, касается не только людей служивых. В одном из пунктов искового заявления сказано о периоде работы старшим врачом бригады интенсивной терапии скорой медицинской помощи. Пашков не согласен с тем, что ему не начислен льготный медицинский стаж. Оказывается, есть перечень профессий, которые подпадают под эту льготу. В нем числятся заведующие, реаниматологи, анестезиологи, палатные сестры, которым стаж зачисляется один год за шесть месяцев. А вот о старшем враче и бригаде интенсивной терапии в перечне ни слова не сказано. Значит, и льгота не положена. После суда я сняла телефонную трубку и позвонила знакомому врачу. На вопрос, что такое интенсивная терапия, он ответил: "Ряд мер, необходимых в тех случаях, когда человек находится между жизнью и смертью. "А сравнима ли эта работа с работой врача-реаниматолога?" - не унималась я. "Совершенно разные условия работы и технические возможности медицинской помощи, - ответил он, - но одинаковая задача - спасти человека, когда он находится на грани смерти. Как правило, бригада выезжает при инфарктах и инсультах". Выполнение этой задачи Александром Пашковым закон не учел. А ведь работенка ничуть не легче, чем у реаниматолога, анестезиолога или палатной сестры. Не обидно ли!

В студенческие годы доктор Пашков работал фельдшером в медвытрезвителе, были такие учреждения, если кто помнит. Ряд постановлений Совмина, на которые ссылается истец, приравнивали эту работу к работе в здравпунктах. Но сотрудники Пенсионного фонда действуют на основании уже иных нормативных актов, которые понятие "вытрезвитель" не содержат.

Мне доводилось говорить с медиками после того, как закрыли медицинские (подчеркнем это определение - медицинские) вытрезвители. Врачи в терапевтических и травматологических отделениях за головы хватались. Сразу к ним хлынул поток подобранных на улице лиц в ярко выраженном нетрезвом состоянии, которые нуждались в медицинской помощи. С одной стороны, этим людям действительно было необходимо внимание медиков, и отказать в нем было бы и непрофессионально, и жестоко. С другой - уж очень эти больные специфические, покой отделений сильно нарушали. Если такого человека привезти в больницу, с ним работают медики. А вот в медицинском вытрезвителе точно такую помощь оказывал кто? По сегодняшнему закону, наверное, слесарь-сантехник.

- Все подобные пункты доврачебной помощи, - объяснял на суде Александр Пашков, - объединены общим названием "медицинские пункты".

- Данный стаж учтен не был, - констатирует ответчик. - Почему? Потому что постановление Совмина утратило силу, действует постановление правительства, принятое уже в новой России.

- Закон обратной силы не имеет, - утверждает Пашков. - В то время, когда я работал, действовало постановление Совмина, оно и должно применяться.

Вот и разберись, кто прав.

Богатый русский язык

Кроме, скажем так, рыхлого законодательства врагом будущего пенсионера стал слишком богатый русский язык.

Работа врачом и исполняющим обязанности директора в МП (муниципальное предприятие) "Семья и здоровье", которое оказывает социально-реабилитационную помощь семье и детям, тоже, по утверждению ответчиков, не предусматривает льготу. Она положена работникам центров социально-реабилитационной помощи несовершеннолетним. Улавливаете разницу? Получается, что дети к разряду несовершеннолетних не относятся. Это как старший врач. По существу, доктор Пашков был старшим бригады скорой медицинской помощи, то есть руководителем. А по существу - еще не означает по закону, который учел только заведующих.

Правда, есть такое понятие, как аналогия. Мало ли что может написать в трудовой книжке кадровик! И мало ли что может упустить законодатель! В спорных случаях, как мне казалось, необходимо посылать запросы в вышестоящие инстанции, чтобы уточнить, как трактовать то или иное положение закона. Но недаром говорят: когда кажется, надо перекреститься. О запросах и речи не было. Специалисты фонда руководствовались собственными соображениями. Они проходят учебу на семинарах, читают нормативные акты. Но ни один семинар не предусмотрит ни всех жизненных ситуаций, ни тем более формулировок в трудовых книжках. Так что фельдшер - не медик, несовершеннолетний - не ребенок, а доктор Пашков большую часть своей жизни - не врач.

Бригада дает отпор

Если в первый день суда ответчика представлял один человек, то во второй день поступило мощное подкрепление. Доктору Пашкову противостояли уже четыре человека, объясняя, как он не прав.

У меня создалось впечатление, что в данном случае к вопросу о начислении пенсии прибавилось стремление защитить честь мундира Пенсионного фонда. Уж слишком горячились его представители. Судья была вынуждена даже сделать замечание и призвать сторону ответчика к порядку.

Но посмотрим на истоки конфликта. Собственно говоря, суда могло бы не быть. Потому что Александр Пашков, с недоумением ознакомившись с полученным из Пенсионного фонда ответом, побежал не в суд, а в сам ПФ. По его словам, в этом солидном учреждении разговаривать и тем более объясняться с ним не пожелали. На суде истец объяснял этот момент несколько иными словами, но мы применим самую корректную формулировку, потому что проблематично сейчас доказать, кто что сказал и в какой форме.

И когда судья Елена Иооль спросила, согласен ли ответчик с исковым заявлением, представитель ответчика сообщила о несогласии со всеми пунктами искового заявления. Елена Владимировна уточнила: "И с пунктом пятым?" Ответчику пришлось признать, что здесь ошибочка вышла. Потому что пункт пятый - это как раз о том, сколько будет, если от десяти отнять один. Но как оказалось, ошибочка получилась не одна. Уже в отзыве на исковое заявление кое-что было пересчитано. Зачем же утверждать, что заявитель не прав со всех сторон, - ведь несогласие с иском означает, что ответчик считает себя правым по всем статьям.

Может, стоило вначале разобраться в ситуации и исправить собственные ошибки, а в суде разбирать действительно спорные вопросы? Здесь-то мне и показалось, что на первый план вышли корпоративные интересы, а не истина. Потому что, согласитесь, если бы речь шла об истине, то ответчик признался бы в ошибках по доброй воле, без наводящих вопросов судьи.

В некоторые моменты судебного заседания было неловко слышать объяснения работников фонда. Вот, например, работал Александр Пашков главным врачом санатория "Синегорские минеральные воды". Вопрос на засыпку: это работа в сельской местности или нет? По мнению работников ПФ, нет. Их довод - принят на эту работу Пашков Южно-Сахалинской городской больницей, значит, к селу отношения не имеет. Затем все-таки пришлось согласиться, что принят-то горбольницей, а работал в Синегорске. Однако опять затруднение возникло - а кто его знает, село Синегорск или нет? Александра Пашкова попросили принести соответствующую справку, при ее наличии стаж будет начислен как положено, с учетом работы в сельской местности. Трудно поверить, что в ПФ не знают о статусе села Синегорск. Решение-то об этом принималось официально.

Таких моментов, печальных и наводящих на раздумья, на суде было немало. С одной стороны, в правовом государстве нормально отстаивать свои интересы в суде. С другой - как-то странно решать в органах судебной власти задачки для первого класса. Тем более странно наблюдать, как закон противостоит человеку, которого он призван защищать.

Не собираюсь ни в чем обвинять работников Пенсионного фонда. Как сказала одна из его представителей, "фонд не имеет права законодательной инициативы". Да, его задача - исполнять законы. И не просто исполнять, но и находить оптимальный вариант для пенсионера. Законов, постановлений, нормативных актов очень много. А вот что наиболее выгодно для человека, необходимо тщательно выяснить. Потому что даже 50 рублей пенсионеру ой как дороги. И работа представителя Пенсионного фонда - это, по большому счету, акт милосердия. Он просто обязан сделать все, что возможно сделать. Два судебных заседания навели на мысль о необходимости каждому потенциальному пенсионеру получить юридическое образование. Или хотя бы тщательно изучить весь законодательный блок, касающийся начисления пенсий. Уж если Александр Пашков, с опытом руководящей работы, которая предполагает знание законов, ведет такой тяжелый бой на законодательном поле, то что делать людям, которым и в голову не приходило, что на один закон есть другой, а к ним обоим - куча нормативных актов и толкований? Положиться на клерков?

…Суд не усмотрел оскорбления чести и достоинства истца. Частично его стаж будет пересчитан. Но самого Александра Пашкова это уже мало волнует.

- Дело даже не тех копейках, которые я бы мог получить. Дело в том, что множество людей - военные, милиционеры, пожарные и так далее, - оказались в аналогичном положении - между двух стульев. Ни военное ведомство их труд не оценило, ни государство. Словом, не работал, а служил, к тому же недослужил. Вроде как неполноценно жил, не в полную силу.

Вот такая история. Я рассказала ее потому, что на ошибках надо учиться. Только не знаю, на чьих, - государства, чиновников или самого человека, который живет и не знает, что он "не работал", "не служил" и права на приличную пенсию не имеет.

Диана ЮРИНА, Фото Виктора ТИТОВА, Газета «Южно-Сахалинск сегодня».

13 апреля 2006г.


Вернуться назад