Полностью разделяя позицию В. Плотникова по поводу статьи Л. Жуховицкого «Время Аксенова», опубликованной в «Деловом вторнике» («Советский Сахалин» за 22 июля с. г.), добавлю: обидно не только за державу, еще обиднее за литературу. Почему вторую половину ХХ столетия журналист назвал «временем Аксенова», отнеся всех остальных к разряду литературных лакеев? Что, писатель Аксенов действительно очень крупный и даже великий? Обратимся к специалистам. В 1994 году, когда коммунистический режим был сокрушен, в Москве издали учебник «Русская литература ХХ века» под редакцией члена-корреспондента Российской академии наук Ф. Кузнецова. В обзоре «Современная проза» там называются имена В. Астафьева, В. Распутина, В. Белова, Д. Гранина, писателей-фронтовиков А. Ананьева, Ю. Бондарева, В. Гроссмана, Ю. Трифонова, А. Битова, В. Чивилихина и большое количество других, чьими книгами мы зачитывались и в годы «волюнтаризма», и в годы «застоя». Литературовед каждому из писателей воздал по заслугам, не решаясь, однако, выделить никого, как самого великого. Что же касается В. Аксенова, то в учебнике о нем сказано: «Недолог был «успех» серии повестей о «звездных мальчиках», бунтарях против тоталитаризма, несвободы, вроде «Звездного билета» (1961) В. Аксенова, «Истории одной компании» (1965) В. Гладилина». Критик замечает далее, что «исповедальная» проза шумных мальчиков оказалась бедной – исповедоваться было не в чем. Вообще о «шестидесятниках», возомнивших себя бунтарями и властителями умов молодежи, философ Р. Лифшиц сказал: «Топорная десталинизация дала молодым в годы ХХ съезда шестидесятникам не заработанное ими право ощущать себя умней и чище отцов... «Шестидесятники» выросли не в атмосфере трудовой аскезы, а в изнеженной обстановке ожидания того, как материальные блага польются полным потоком». Короче: и в оценке разбуженных хрущевской «оттепелью», и в вознесении до небес популярности В. Аксенова Л. Жуховицкий явно перебрал. Однако, может, позиции критиков начала 90-х устарели? Откроем четырехтомник «Проза новой России» (Москва, «Вагриус», 2003 г.) и попытаемся убедиться, действительно ли, как восхищается Жуховицкий, «слишком вольно, слишком виртуозно Аксенов владел живым русским языком». Вот отрывок из опуса «Корабль мира «Василий Чапаев»: «Быстро подпоясав пузо адидасовским ремнем и натянув на всклокоченные космы лакостовскую кепку, Лев Обнаг перебежал трап и замелькал в темноте по набережной рибоковскими туфлями с катафотными пятками...». Далее герой попадает в парк, где «под могучими кронами досовковых деревьев располагались яркие павильоны... Везде во мраке, напоенном смесью пионов и креозота, вроде бы совокуплялись, во всяком случае, ничем иным нельзя было объяснить несущиеся из кущ звуки. Несколько раз он оступался, оскальзывался и потом, чертыхаясь, выбирался то из липкого фонтана, то из захезанного грота». Наконец, Лев Обнаг нашел компанию: «Под рокот децибелов выскочил бабец, всем на загляденье: попенция с бедрами до колен обтянута «велосипедками» в цветах, ниже – шнурованные сапожищи, выше мускулистый живот...». Оказалось, это Анка-пулеметчица. Заканчивается «произведение» изложением старых пошлых анекдотов про Чапаева, который был «безусловно фурией гражданской войны». Этими анекдотами «наш еле живой народ пытался освободиться от бесов коммунизма». В романе «Остров Крым», по Аксенову, произошло следующее. Врангель при помощи союзников разбил красных у Перекопа, срыл перешеек и в дальнейшем превратил остров в цветущий край. Специалисты подтверждают, что Врангель действительно пытался провести подобные реформы, но офицерство, масса помещиков и буржуазии полностью саботировали все приказы командующего. Однако писатель Аксенов не потрудился изучить историю. Вряд ли кто из сахалинцев помнит, что В. Аксенов в молодости осчастливил нас своим посещением и выдал со страниц «Нового мира» рассказ «На полпути к Луне». Шуму было! – в основном скандального. От издевки за верхоглядство не удержалась и «Литературная газета». В том-то и беда была горластых «шестидесятников», что в центр своего творчества они поставили не злободневные проблемы времени, а самолюбование, состязаясь в том, кто круче завернет, кто похлеще скажет. В художественном отношении они скатились в болото серости и матерщины. А ведь литература – не забава. Книга давно стала одухотворяющим началом в жизни человека, его мудрой наставницей. Л. Жуховицкий с воинствующим пафосом продвигает в кумиры посредственного, на мой взгляд, писателя, навязывает читателям низкосортную продукцию. А что если наши «просвещенцы» включат Аксенова в школьную программу? В конечном итоге речь не столько о конкретном писателе, сколько о той бездуховной атмосфере, которую навязывают нам журналы в глянцевых обложках, эстрадные и телевизионные «звезды», шуты, смехачи, скоморохи, болтуны. Дышать нечем. На заре перестройки шумливые сочинители кричали: дайте свободу слова, мы такое выдадим! Дали свободу. О том, что они выдали, критик сказал недавно со страниц «Литературной газеты»: велика Россия, а читать нечего! К. ГАПОНЕНКО.
Cантехника
