Информация: Общество

Криминальная история одной «преступной группировки»


Когда в редакцию позвонил один из наших читателей и сообщил, что в суде рассматривается уголовное дело о привлечении к ответственности двух девушек, которые причинили ущерб солидной фирме общей стоимостью 207 рублей 12 копеек, я, признаться, не поверила. Думала, шутить изволит человек! Но «шутка» оказалась, увы, правдой, наводящей на грустные размышления. Обвинительное заключение Итак, благодаря героическим усилиям сотрудников линейного УВД на транспорте в январе 2008 г. удалось выйти на след преступной группировки. «Группировка» состояла из двух лиц – молодых, женских и (я сама тому свидетель) весьма заплаканных. Работали «уголовницы», назовем их Мариной и Людмилой, мойщицами летательных аппаратов авиакомпании «САТ». 10 января они наводили чистоту в салоне «Боинга-767» рейса № 895 Москва – Южно-Сахалинск авиакомпании «Аэрофлот». Самолет находился на стоянке воздушных судов аэропорта Южно-Сахалинска. И, как следует из многострочных обвинительных материалов, «вступив в предварительный сговор, направленный на тайное хищение имущества, принадлежащего ОАО «Аэрофлот», из корыстных побуждений пытались похитить 12 пакетов сока общей стоимостью 207 рублей 12 копеек. Однако довести свои преступные действия до конца не смогли по независящим от них обстоятельствам». В целом обвинительное заключение по обвинению Марины и Людмилы в совершении преступления, предусмотренного частью 3 ст. 30, пунктом «а» части 2 ст. 158 УК РФ, занимает более 10 печатных листов. Расследование заняло без малого два месяца. Работа проведена объемнейшая – я вовсе не иронизирую, нет! Опрашивались свидетели, проводились очные ставки, составлялись протоколы проверки показаний подозреваемых на месте совершения преступления. Как говорится, при деле (уголовном) были десятки людей, включая и «людей государевых». Например, следователя следственного отдела при Сахалинском ЛУВДт старшего лейтенанта юстиции А. Ха, подписавшего данное обвинительное заключение. Утверждено же оно 28 марта 2008 г. заместителем транспортного прокурора А. Ананьевым. Как следует из этого письменного творения, дело обстояло следующим образом. (Изложение, замечу в скобках, краткое – в меру возможностей использования газетной площади). Бригада мойщиков занималась послеполетной уборкой салона авиалайнера. Марина и Людмила в тележке с неиспользованным питанием обнаружили целые коробки с соком «Тропикана». В пакет для мусора сложили 12 таких коробок и попросили вынести его из самолета одного из мойщиков. При спуске по трапу мойщика остановил бортпроводник А. Меренков. Обнаружив в пакете для мусора «Тропикану», последний обратился к диспетчеру по контролю за подготовкой воздушного судна Н. Апальковой, а она уже вызвала сотрудников транспортной милиции. С этого момента, прямо скажем, драматического для Марины и Людмилы, начала свой крушительный «прокат» по их судьбам многоликая государственная правоохранительная «машина». Вот такая, понимаешь, «Тропикана»... Мне довелось еще в 2008 г. быть участником судебных заседаний, где слушалось это помпезное дело. Большое впечатление, помню, произвели на меня подсудимые. Особенно Марина, хрупкая эмоциональная 22-летняя девушка. Ни в чем дурном ранее не замеченная. И по месту прежней работы, и по месту жительства характеризующаяся положительно. Свалившуюся на дочь беду делила с ней и ее мама – тоже была здесь же, на «скамье подсудимых». И слез не скрывала – болит душа за неопытное дитя! Живут они в селе, где ни работы, ни будущего. Она в одиночку поднимает двух дочерей, младшей нет и 13 лет. Хочется «вырвать» девчонок из этой беспросветной жизни. Оттого и радовалась, когда Марине удалось снять комнату в Южно-Сахалинске, найти работу. Поступить на заочное обучение в институт – столько надежд связано было с получением профессии! Сейчас, понятно, не до учебы. И в моральном плане (у Марины подавлена психика), и в материальном – дочь не работает, на оплату обучения денег не собрать... – Никогда ничего чужого Марина не брала, – плакала мама. – Я и сейчас не верю, что она что-то взяла без разрешения. Поначалу я пыталась держать нейтралитет. Понятно, родители, как правило, грудью встают на защиту своих детей, таких белых-пушистых, безвинно пострадавших. Что значит «без разрешения не брала»? Ведь в материалах уголовного дела упоминается о явке с повинной. Мол, пришла Марина по велению души в ЛУВДт с чистосердечным признанием... Много позже (а эта, простите, следственно-судебная канитель длилась более двух лет) Марина расскажет, как было сделано это «чистосердечное признание». Оперативные сотрудники милиции подвергали ее психологическому воздействию, обещали «поместить в камеру». Под таким прессингом неискушенный, и так находящийся в состоянии стресса человек признается и в краже тиары Папы Римского... Да и еще много чего любопытного довелось увидеть-услышать в ходе судебного заседания. Взять, к примеру, показание одного из свидетелей, который в свое время был привлечен в качестве понятого. Выяснилось, что этот гражданин в самом процессе участия не принимал – так, находился вблизи самолета по служебным делам. Сотрудники милиции предложили поставить подпись под протоколом – не возражал... Честное слово, я была просто потрясена! Вот так, бездумно поставив автограф незнамо где, можно ли решать чью-то судьбу?! Бывалые люди иронизировали над моей наивностью, мол, подобное стало практикой, случается сплошь и рядом... Интересна, на мой взгляд, и позиция «потерпевших». Представителей Аэрофлота, участвовавших в судебных заседаниях, явно раздражала эта нелепая трата времени. Даже если бы хищение 12 пакетов сока было доведено до конца (а изъятую «Тропикану» фирме тут же вернули), то акционерному обществу был бы причинен материальный ущерб на сумму 207 рублей 12 копеек, что не является для компании существенным. Претензий ни к Марине, ни к Людмиле Аэрофлот, как было заявлено, не имеет. Представитель фирмы просил производство по уголовному делу прекратить. Но строгая дама в прокурорском кителе с взятого курса не сбилась. Тяжба продолжалась. На полном серьезе, с участием судей, обвинителя, защитников, которым, разумеется, все это время «капали денежки» из бюджета за их труд. Из опроса еще одного представителя Аэрофлота выяснилось вот что. Конечно, внутрикорпоративными правилами вынос продуктов с борта самолета запрещен. Наказание административное – штраф. Но «по жизни» остатки продуктов в принципе можно взять, испросив на то разрешения. Рейсовый самолет из столицы «затаривается» в Москве, срок реализации продуктов рассчитан лишь на время полета, далее они подлежат списанию. Кстати, и другие свидетели подтвердили, что ранее работникам в процессе уборки самолетов не возбранялось забирать сэкономленные остатки – сок, спиртные напитки и т. д. А тут вот нашла коса на камень. Ближе к финишу В начале июля 2008 г. судьей южно-сахалинского горсуда было-таки вынесено постановление о прекращении данного уголовного дела в связи с отсутствием в действиях Марины и Людмилы состава преступления. Отменена была и мера пресечения – подписка о невыезде. Да-да, все это время девушки были «невыездными» по воле правоохранителей. И то правда: вдруг сиганули бы в Лондон-Париж, подальше от уголовной ответственности. Бдить за такими надо! А еще благодарить судьбу, что и вовсе не «закрыли» в СИЗО, как-никак преступная группировка... Радоваться бы торжеству справедливости (отсутствию состава преступления), но тут случилось непредвиденное. К защите интересов Марины был допущен, скажем так, общественник-энтузиаст. Опытный юрист попросил не называть его истинной фамилии, что я и делаю, обозначив его как Александра. Так вот, с его подачи Марина обжаловала постановление горсуда. Она просила вынести в отношении ее оправдательный приговор. Но оправдательный приговор для нашей судебной системы – почти сенсация. Хотя это практикуется во многих цивилизованных странах. У нас же правоохранительные органы вроде как бы априори правы. Судам, к сожалению, свойствен скорее так называемый «обвинительный уклон», или «презумпция правоты мента». Бывают, конечно, исключения, но это если речь идет о «больших людях», замеченных в многомиллионных бюджетных тратах. Тут вовсю срабатывают и административный ресурс, и солидный капитал. Кстати, на эту проблему обратил внимание даже президент Д. Медведев, выступая не столь давно в Санкт-Петербурге на совещании, посвященном судебной системе. Он заметил, что число оправдательных приговоров должно быть критерием современности судебной системы. Надо думать, Медведев-юрист знает, что говорит... Областная Фемида в нашей истории пошла «своим путем». Долгим и извилистым. Коллегия по уголовным делам облсуда отменила вышеупомянутое постановление горсуда и направила дело на новое рассмотрение – другому судье. Почти полгода рассмотрение уголовного дела (по разным причинам) то назначалось, то откладывалось. Затем было возвращено в транспортную прокуратуру для «устранения существенных недостатков». Юристы говорят, что подобный способ применяется в том случае, если дело бесперспективное и его надо «похоронить». В итоге все вернулось к своим истокам – в линейное управление внутренних дел на транспорте. И 9 апреля 2010 года старший следователь следственного отделения ЛУВДт Е. Казарина подписала постановление о прекращении уголовного преследования, поскольку в ходе предварительного следствия достаточных доказательств, подтверждающих виновность Марины и Людмилы в инкриминируемом им деянии, не добыто и все возможности для установления таких доказательств исчерпаны. Так бесславно для стражей закона закончилось дело о «преступной группировке», длившееся более двух лет!!! Указанным постановлением за девушками признано право на реабилитацию, разъяснен порядок возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием. Вот такая, понимаешь, вышла «Тропикана»... «Мы хотим справедливости» По мнению Александра, защищавшего интересы Марины, все могло бы разрешиться давно и гораздо проще. Он полагает, что уголовное дело изначально было возбуждено незаконно. Основанием послужили рапорт сотрудника ЛУВДт об обнаружении преступления и явка с повинной Марины. Однако оба этих факта являются недопустимыми доказательствами. Во-первых, явка с повинной получена в ходе досудебного производства, при психологическом давлении и без участия защитника. Во-вторых, нет письменного заявления потерпевшего – ОАО «Аэрофлот», так как фактически вреда фирме, имеющей солидный денежный оборот, причинено не было. Да и сок сразу же был возвращен компании. Хотя, исходя из показаний свидетелей, подобного рода продукты после полета списываются – то есть выходят из оборота и уже не являются чьей-то собственностью. Значит, действия Марины нельзя признать противоправными. Далее. Отсутствие общественной опасности в действиях, которые формально подпадают под признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК РФ, но не причиняют существенного вреда интересам граждан, обществу и государству, указывает и на отсутствие преступления. Суд, как считает Александр, имел все шансы прекратить уголовное преследование по реабилитирующим основаниям. Случившееся и так послужило бы хорошим уроком для девушек. Но нет – надо было «проехаться» по их судьбам... Марина от борьбы за справедливость не отступилась. Ею подан иск в суд о компенсации морального вреда в связи с незаконным привлечением к уголовной ответственности. И понять ее можно. Более двух лет девушка незаконно находилась под следствием и подпиской о невыезде, в результате чего было нарушено ее конституционное право на свободное передвижение как на территории РФ, так и за ее пределами. Все это время она нравственно страдала. На второй же день после «выявления преступления», 11 января 2008 года, ей предложили уволиться с работы, что она и сделала. Затем долго не могла трудоустроиться, поскольку ее часто вызывали в ЛУВДт для проведения следственных действий. При этом знакомые сотрудники аэропорта смотрели на нее с осуждением и презрением, как на преступника. В сентябре 2009 г. ей отказали в выдаче загранпаспорта по причине избрания полтора года назад меры пресечения – подписки о невыезде. После того как следственным отделом при Сахалинском ЛУВДт было принято решение о прекращении уголовного дела, Марина вновь обратилась с заявлением о выдаче загранпаспорта – и вновь получила отказ. Кроме того, в сентябре 2007 года она была принята на заочное обучение в один из вузов. Но бесконечные вызовы к следователю, в суд поставили крест на учебе. Через год Марина из института была отчислена. Подорвано здоровье, психика. И остался, как ни крути и ни ссылайся на «реабилитирующие обстоятельства», неизгладимый шрам на репутации. Марина просит суд взыскать в свою пользу компенсацию морального вреда в размере 500 тыс. рублей. Посмотрим, что скажет суд. Прецеденты, когда человеческие страдания оцениваются Фемидой достаточно высоко, есть. В апреле 2010 г. по решению суда была взыскана компенсация морального вреда в размере 1 млн. рублей в пользу гражданина А., проживающего в одном из районов области. Более семи месяцев он находился под стражей, а затем приговором суда полностью оправдан за непричастность к преступлению с признанием за ним права на реабилитацию. Л. ПУСТОВАЛОВА.

Газета "Советский Сахалин"

11 августа 2010г.


Вернуться назад